Цитата #1812 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

На карте Смольный находится в центре города, но на самом деле – на отшибе, у излучины Невы; «формально правильно, а по существу издевательство», как сказал бы сам Ленин: метро нет; на то, что добираться туда без автомобиля неудобно, жаловался еще Джон Рид. Сейчас там администрация Петербурга: сначала пропилеи с постом ДПС под надписью: «Первый совет пролетарской диктатуры», затем парк – чахловатый, зато общедоступный, потом – решетка, за ней – курдонёр с памятником Ленину, а уж за ним чиновничья твердыня, крупнотоннажный, с двумя крыльями, кваренговский бегемот. Ленин – мелкий, вертлявый, петушистый, один в один – психопат Бегби из «Трэйнспоттинга»: изображен не столько оратором, сколько хулиганом, затевающим драку: «Чё ты сказал?»; и хотя шоферы казенных «ауди», коротающие время за своими планшетами в ожидании «первоначальствующих лиц», пропускают этот вызов мимо ушей, надпись «Диктатура пролетариата» на постаменте выполнена достаточно крупными литерами, чтобы задуматься хотя бы на секунду перед тем, как привычно нажать кнопку «Игнорировать».

Просмотров: 8

Ленин: Пантократор солнечных пылинок

Ленин: Пантократор солнечных пылинок

Еще цитаты из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

В июне 1918 года в Казань съезжаются «коммунисты-мусульмане», учредившие было Российскую мусульманскую коммунистическую партию, при которой функционировали даже свои отделения юных социалистов-мусульман. Однако уже осенью, под давлением Москвы, не желавшей терпеть партии-клоны, они влились в РКП(б) на правах мусульманских организаций. Политические мутации Татарии в первые послереволюционные годы показательны – по реакции Ленина и его партии можно понять, как менялись их взгляды на государственное устройство России и как именно эти взгляды реализовались в конкретных исторических обстоятельствах.

Просмотров: 4

Объектом для телохранителей Ленин был неудобным – все время норовил ускользнуть один на прогулку. К 1922-му в охране состояло около двух десятков сотрудников ГПУ – заведомо мало, чтобы исключить возможность потери из вида изобретательного по части исчезновений главного клиента (особенно на воде: Ленин-купальщик уплывал за полверсты, причем плавал именно вдоль реки – «с легкостью рыбы»), но вполне достаточно, чтобы насторожить бдительных биографов.

Просмотров: 4

История с англичанами многое проясняет: и зачем Ленин написал «Детскую болезнь левизны» и почему придавал ей такое значение, и разговоры про то, что компартия Великобритании есть «искусственное образование» Ленина и «русских», и нежелание британских коммунистов – видимо, осознавших, наконец, свою подлинную роль – оказаться использованными в функции троянского коня российскими агентами в британском парламенте; возможно, это объясняет даже судьбу героини нескольких статей позднего Ленина Сильвии Панкхерст (женщина с обостренным чувством справедливости, она была исключена из компартии, помешалась на помощи Эфиопии, уехала туда – и стала там кем-то вроде святой). Помимо всего прочего, «английский маневр» – неплохая иллюстрация макиавеллических практик Ленина.

Просмотров: 6

Кончилось тем, что за делегатами принялась ходить полиция, подогреваемая расползшимися по городу слухами о нашествии русских нигилистов и требованиями русского посольства прибрать к ногтю всю эту шатию-братию. Тотчас заметив за собой хвосты, русские, которые ухватились за возможность пофорсить друг перед другом своими навыками профессиональных подпольщиков, принялись дразнить филеров, буквально исчезая у них из-под носа. Обозленные этими кошками-мышками чиновники перешли к политике открытости и стали выдергивать делегатов по отдельности: выяснять, кто они такие и как здесь оказались. По договоренности все должны были выдавать себя за кого угодно, кроме русских, и поэтому когда в полиции очутились студенты Сундстрем, Викстрем и Карлсон из Стокгольма, Упсалы и Гетеборга соответственно, никто поначалу и не догадался, в чем подвох; затруднения возникли только в тот момент, когда заполненные Шотманом, Розановым и Красиковым анкеты стали перепроверять (ровно в 1903-м в брюссельской полиции служил не кто иной, как еще довольно молодой Эркюль Пуаро; сюжет о том, как его откомандировывают следить за сборищем выдающих себя за неведомо кого русских, выглядит не более фантастическим, чем все прочие с его участием) – и швед-«локомотив» Шотман забыл, кто из них кто. Однако наибольшее внимание привлек к себе Гусев, который на первой же беседе в соответствующих органах объявил себя румынским студентом Романеско, приехавшим в Бельгию ради любовного свидания, – и даже предъявил в качестве объекта своей страсти делегата Землячку. Румынский романтик Романеску не произвел на полицию должного впечатления – и очень скоро незадачливые «любовники» получили предписание убраться из города в течение 24 часов. То было начало конца – волчьи билеты были выписаны еще нескольким делегатам, и стало ясно, что либо съезду крышка, либо – чтобы предотвратить катастрофу – нужен план Б.

Просмотров: 4

Вряд ли Ленин воображал, что государство при коммунизме отсутствует напрочь. Скорее, оно представляет собой нечто вроде платформы для обслуживания самодеятельных политических институций локального, прикладного, невертикального характера. Ленинское «отмирающее» государство похоже на, допустим, Aliexpress – платформу, которая сама не продает ничего, но на которую насаживаются много самостийных, образовавшихся снизу организаций, ведущих некую деятельность; в «ленинском» случае на платформе продаются не товары, а доверие; государство нужно для того, чтобы – возвращаясь к купальному опыту Ленина в Нейволе у Бонч-Бруевича – во-первых, купальщики и «хулиганы» нашли друг друга, а еще – чтобы, условно говоря, купальщики и «хулиганы» находились друг с другом в нормальных отношениях, не враждовали, а доверяли друг другу – и имели площадку, где они могут договариваться. Гражданин может вступить и в ту, и в другую группу по интересам – а «отмершее государство» выведет эти общества на свет, наделит политическими правами. То есть это именно государство-платформа, государство, низведенное до технологии; оно не «продает» власть, не имеет аппарата насилия, а увеличивает радиус доверия, стимулирует людей объединяться ради решения общих проблем и самоуправления – в группы доверяющих друг другу граждан, которые удовлетворяют свои потребности и вместе осуществляют некоторые не опасные для других групп действия. Группы самые разные – в диапазоне от Петроградского совета рабочих депутатов до общества купальщиков Нейволы, которое следит, чтобы «хулиганы» у озера воздерживались от сексуальных домогательств к тем купальщицам, которые пришли просто освежиться. Таким группам не нужны ни бюрократический аппарат, ни высокооплачиваемые чиновники – члены групп всё делают сами. Поскольку труд не будет отчуждаться, человек будет работать для самореализации, то есть, по сути, для развлечения, – постепенно будет повышаться общий культурный уровень: то есть, в переводе на другой язык, тот, кто начнет приставать у берега озера с домогательствами, в государстве будущего нанесет больший ущерб своей социальной репутации, чем получит удовольствия от асоциального поступка. Люди – разумные эгоисты, как у Чернышевского, – привыкнут к тому, что они сами ответственны перед своим окружением, – и поменяют свои социальные (если не сексуальные) привычки.

Просмотров: 2