Он хуже слышал и хуже видел. У него были речевые расстройства. «Не мог, – пишет один из врачей, – выразить самой простой примитивной мысли, касающейся самых насущных физиологических потребностей. Не мог сказать, но в состоянии был все понять. Это ужасно. На лице его было написано страдание и какой-то стыд, а глаза сияли радостью и благодарностью за каждую мысль, понятую без слов».
С августа чтение про себя давалось ему все лучше – как и коммуникация. Так, он вычитал в книжке Троцкого «Вопросы быта» про новые имена детей – и, смеясь, показывал этот фрагмент своему санитару, у которого дочку звали Икки Попова – «Исполнительный Комитет Коммунистического Интернационала».
В целом надо признать, что отношения ВИ с женой известны нам не более, чем это дозволено посторонним, – то есть в минимальной степени.
Чтение Гегеля навело его на мысль, что «обычная» логика кое-что не схватывала, игнорировала как предмет исследования: источник самого движения. Гегель же как раз и позволяет познать источник «самозарождающегося» движения, саморазвития; этот источник – противоречие; то, что дает не просто эволюцию, но скачок, разрыв эволюционной постепенности, «трансформацию в противоположность», быстрый крах старого и возникновение нового. Объективно противоречащие друг другу фрагменты вовсе не обязательно должны быть материальными. Революции в реальной жизни становятся следствием объективных, но нематериальных противоречий.
Тянуть дальше с поездкой не имело смысла; «бой, – барабанит Ленин пальцами по столу, – абсолютно неизбежен».