Вряд ли летом 1907-го у Ленина был хороший ответ на эти претензии Мартова. «Ваза» к тому времени уже не производила впечатления надежного убежища – за ней следили; все это не прибавляло ни настроения, ни нервов. После V съезда Ленин выглядел очень потрепанным – и даже Лондон его не развлек: в этот раз не было ни паломничеств к могиле Маркса, ни совместных походов в мюзик-холл на Дэна Лино. Крупская взяла дело в свои руки и отвезла мужа в принадлежавший семье ее подруги Книпович домик на северном берегу Финского залива, у маяка в Стирсуддене; в этом летнем «монрепо» – война не пощадила ни дачу, ни маяк – они и прожили весь июнь: «“вне общественных интересов”, ведем дачную жизнь: купаемся в море, катаемся на велосипеде (дороги скверные, впрочем, далеко не уедешь), Володя играет в шахматы, возит воду, одно время была мода на английского дурака и т. д.». Жена большевика депутата Второй думы Алексинского описывает совместные семейные игры в крокет и суаре с пением народовольческих песен и романсов; Ленин якобы даже сам «запел сентиментальный романс, который совершенно не шел к его большому оголенному черепу, ни к его насмешливым глазам, ни к его голосу, не содержащему в себе ни капли лирики».