Цитата #1296 из книги «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»

Двусмысленность стала основным химическим компонентом атмосферы, с самого начала сложившейся вокруг советской делегации. Официально миссией руководил глава государства, однако сама возможность его путешествия за границу решительно отметалась советскими газетами, которые захлестнул вал «народных» писем: «Ильич не должен ехать» («Не отпускать товарища Ленина в буржуазные страны!»; «Не раньше, чем туда вступит Красная Армия»). Тем не менее если Чичерин, Красин, Воровский и Литвинов после заключения торгового соглашения с Англией легко идентифицировались на Западе, то фигуры заднескамеечников, задрапированные в ничего не говорящие фамилии, возбуждали самые экстравагантные мысли о их личностях. У политики разрядки были могущественные противники; опасались отдельных покушений и едва ли не массовой резни; в последний момент якобы было предотвращено проникновение в состав охраны советской делегации террориста Бориса Савинкова с фальшивым паспортом. Страх наводили даже доброжелатели, забрасывавшие большевиков тревожными записками: «Остерегайтесь электроаппаратов, установленных в ваших комнатах, а также горячих напитков, приготовленных кем-то, помимо преданных вам ближайших людей. Мужество и осторожность».

Просмотров: 5

Однако когда были назначены выборы во Вторую, социалисты – и с.-д., и эсеры оторвались от чистки стволов, привстали на цыпочки и принялись принюхиваться.

Просмотров: 3

«Я давно уже морально исключен», – царапал землю чующий близость расправы Богданов. Искусство ведения интриги состояло в том, чтобы «соблюсти аппарансы» – и продемонстрировать публике аккуратно выглядящего, с хорошо заштопанной дыркой на спине от удара ножом и без следов побоев товарища; а что случилось? а ничего: просто «откол т. Максимова»; гримасы идейной физиономии.

Просмотров: 3

Многие делегаты не умели разговаривать ни на каком иностранном языке и не владели навыками, связанными с городским туризмом, – поэтому, нашатавшись по Брюсселю до одури, предпочитали проводить вечера в обществе друг друга. Кто-то явился даже и с музыкальными инструментами; объявились и заядлые певуны, которые устроили нечто вроде кружка хорового пения, часто с плясками. Ленин готов был оказывать товарищам услуги экскурсовода, но когда не находилось спроса, с удовольствием присоединялся к «разговорам у кулера», наслаждаясь басом Гусева (фамилия, рядом с которой в мемуарах Крупской возникает деепричастный оборот: «хватанув рюмочку коньяку») и другими номерами самодеятельности; депутаты с российского юга, Украины и Кавказа состязались друг с другом в гопаке и лезгинке.

Просмотров: 3

Отклонено; если больной – так езжай в Ессентуки, здраво рассудили в Министерстве образования. Каким же все-таки образом Ульянов получил свой второй шанс? Весьма вероятно (судя по сохранившимся письмам Марии Александровны: «Ваше Превосходительство… добрейший Николай Иванович… так участливо отнеслись ко мне… по сердечной доброте Вашей и в память покойного Ильи Николаевича…»), что Н. И. Ильминский – христианизатор татарских школ и товарищ Ильи Николаевича – как раз и был тем человеком, чье любезное вмешательство позволило Владимиру Ульянову получить высшее образование хотя бы и заочно, экстерном. Дело в том, что среди друзей Ильминского фигурировал не только И. Н. Ульянов, но и, ни много ни мало, обер-прокурор Синода Победоносцев. Они переписывались и очень ценили друг друга; одиозный «Великий Инквизитор» отзывался об Ильминском с колоссальным уважением и сравнивал его со Стефаном Пермским, Трифоном Печенгским и Гурием Казанским (в 2015 году Казанская епархия РПЦ начала сбор материалов для канонизации Ильминского в лике местночтимых святых). Ильминский, через посредничество Победоносцева, мог оказать давление на ведавшего вопросами зачисления студентов министра просвещения – раз уж прямые ходатайства самого Ульянова и его матери не смогли растрогать сердце Делянова.

Просмотров: 3