И все же хуже всего для Ленина была не обструкция и не то, что они с Мартовым, некогда первым приятелем, переходили теперь на противоположные тротуары, едва завидев один другого, – он был готов к этому; хуже было последовавшее после съезда «предательство» противоречивого Плеханова. Разумеется, Плеханов и без Мартова прекрасно понимал, что означали маневры Ленина, однако даже и так публично распрысканный яд привел в действие его иммунную систему. Плеханов счел тактически невыгодным затяжной конфликт со своим близким окружением – и, вооружившись мудростями вроде «лучше пуля в лоб, чем раскол», «стрелять по своим не стану», – выбросил лозунг о восстановлении редакции в оригинальном составе. Это означало редакцию, где никто не только не угостит Ленина кофе – но даже и не пожмет протянутую им руку. Ленина Плеханов проигнорировал: невелика птица, переживет.