2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Мобилизовав весь свой авторитет, Ленин еще в ноябре 1912-го принялся дергать к себе Сталина, который и так был беглым ссыльным и жил в Петербурге нелегально, а теперь вынужден был проводить бо льшую часть своего рабочего времени в вокзальных кассах и поездах (билет Петербург – Краков – 12 рублей), подвергаясь опасности быть опознанным на границе. Ульяновы, не подозревавшие, что полиция прекрасно знает о перемещениях их «чудесного грузина», ценили его лояльность и угощали специально купленным пивом и гастрономической «мурой» – блинами с семгой и икрой из России. Судя по наполненным меланхолией письмам, которые Сталин посылал тогда еще не доехавшему до Кракова другу Каменеву, компания Ленина, однако ж, не казалась ему достаточно интересной, чтобы удовлетвориться исключительно ею: «Здравствуй, друже! Целую тебя в нос, по-эскимосски. Черт меня дери. Скучаю без тебя чертовски. Скучаю – клянусь собакой! Не с кем мне, не с кем по душам поболтать, черт тебя задави. Неужели так-таки не переберешься в Краков?» «Клянясь собакой», Сталин, конечно, цитирует Сократа, имевшего обыкновение выражаться таким образом, – а возможно, намекает на своего квартирного хозяина, которого частенько сравнивали с этим греком (и, что характерно, часто уподобляли электрическому угрю, одурманивающему всякого, кто к нему прикасается).
Просмотров: 9
Именно Житомирский – оказавшийся в курсе всех дел своего постояльца – предал Дубровинского: и когда тот уехал на подпольную работу в Россию, то сразу попался, снова оказался в ссылке и, заболев туберкулезом, утопился в Енисее. Именно Житомирский, наконец, выдал большевиков с потрохами и страшно подставил Ленина в 1908-м, когда в рамках дерзкого «плана Красина» Семашко, Литвинов, Равич и еще несколько надежных ленинцев попытались разменять тифлисские пятисотрублевки в разных городах Европы, от Лондона до Монте-Карло в одно и то же время; Ленину пришлось выручать товарищей – и объяснять мировой социалистической общественности, почему его товарищи не в состоянии нащупать грань между политической и уголовной деятельностью.
Просмотров: 5
«Предатели» не просто выехали к Ленину в Париж, но заявили в печати, что их таки заманили на остров – не объявив, что собираются пичкать буржуазными ересями. Особенную убедительность этим декларациям придавало участие формального лидера и закоперщика всего проекта со школой – уральского рабочего Михаила Вилонова; именно он отбирал рабочих для поездки и от Ленина воротил нос – а затем сам оказался слабым звеном, перебежчиком и увел товарищей к Ленину. Все, кто знал его, характеризовали его с самой лучшей стороны (кроме разве что М. Ф. Андреевой, которая как раз издевалась над ним, время от времени лишая карманных денег на фуникулер, нужный ему, туберкулезнику, чтобы принимать солнечные ванны внизу на пляже; а вот Горький сам, на свои деньги, покупал ему лекарства). Благодаря Ленину он едва не станет членом ЦК; Ленин трогательно заботился о нем, устроил его в санаторий в Давосе и все надеялся, что тот успеет завершить свою философскую книгу. Не удалось: Вилонов умер от туберкулеза.
Просмотров: 3
Видимо, Горький (его обычно представляют – и рисуют – в папа-карловской шляпе, будто из советских экранизаций Буратино; Т. Алексинская припоминает, что он все время ходил в желтой кожаной куртке) пытался обустроить здесь нечто вроде Ясной Поляны, странноприимного дома для всех сколько-нибудь любопытных ему людей; и в самом деле, у него побывали все – вплоть до Ф. Э. Дзержинского.
Просмотров: 3
Но уже весной большевики, которым Казань нужна была как плацдарм советской власти в Поволжье и которые столкнулись с гражданской войной и интервенцией, разогнали Идель-Урал, в том числе военизированные формирования (мусульманскую Красную армию) и медиа. Вместо этого учредили Татаро-Башкирскую Советскую республику – формально автономную, но за счет доминирования большевиков в Советах депутатов идеологически и экономически подчиненную центру; национальный суверенитет был не то что отменен совсем, но поставлен на режим ожидания.
Просмотров: 2
Тюрьма в Новом Тарге – последний пункт «ленинского маршрута» в Польше – и последняя тюрьма в жизни Ленина. Все эти 11 дней, несмотря на предъявленные ему обвинения в шпионаже, он, кажется, наслаждался жизнью. НК, радуясь, что мужу быстро удалось акклиматизироваться среди уголовников, сообщает, что сокамерники-крестьяне прозвали его «бычий хлоп» – «крепкий мужик»; по словам Зиновьева, проявившего себя в тот момент молодцом (узнав об аресте, он, несмотря на проливной дождь, вскочил на велосипед и помчался за десять верст к знакомому поляку-народовольцу просить о помощи), его патрон стал «душой общества» и даже, благодаря знанию юриспруденции, кем-то вроде старосты, получившего привилегию централизованно приобретать для арестантов махорку.
Просмотров: 8