Идея вызывать к себе на дом провинившихся партийных вождей после успешного, подавившего зачатки примиренчества совещания на улице Любомирского (Ленин писал, что его значение сравнимо с Пражской конференцией) не на шутку занимает Ленина, и он начинает готовить в Поронине «летнюю школу» – продолжение Капри, Болоньи и Лонжюмо, но не для рабочих-агитаторов, а в первую очередь как раз для легальных депутатов-большевиков. Ленин разрабатывает масштабную программу из ста лекций и семинаров: как писать речь для выступления в Думе, как составлять отчеты избирателям… К счастью для депутатов, которые не разделяли ленинскую, в духе Ф. Ф. Преображенского («Вы должны молчать и слушать, молчать и слушать, ясно вам?»), концепцию их отношений, средств на это найти не удалось, Плеханов предложение проигнорировал («Молчит, жулябия», – прицокивает Ленин), да и самих парламентариев оказалось сложно уговорить бросить семьи и избирателей и несколько недель просидеть за партами, ежеминутно подвергаясь опасности получить по рукам линейкой. Петровский, Бадаев и Шагов набрались мужества – и сказали Ленину (который и так заставлял их «озвучивать» в Думе написанные им речи, вызывающие гнев думского начальства), что они по горло загружены неотложными делами. Однако в октябре 1913-го в Поронин все же съехался весь наличный цвет РСДРП (б) – помимо местной публики, здесь блистали депутаты Малиновский, Бадаев, Петровский, Шагов, Муранов; последний, видимо, не поверил в свою депутатскую неприкосновенность и перешел границу старым «надежным» способом: нелегально. Ленин отчитал его – но с улыбкой: все понимали, что по понятиям нелегальной партии он поступил вполне естественно.