— Кабак такой, где Прокоп со своими бывает.
— Доброе утро, — высунулся я из окна. — Хорошо замаскировались.
Стянув сапоги ногами, сбросил их за дверью, прошел в комнату. Банку сразу на стол, пусть стоит, водку же в шкаф убрал, туда же папиросы. Колбасу с хлебом не знаю куда… на кухню? Ладно, потом Сергеевна скажет, пока в сумке все полежит. Открыл окошко, придвинул стул. Пепельницы нет, куда трясти-то? А, нет, ты глянь, на умывальнике стоит, причем именно пепельница, да еще и хрустальная, из дорогих. Не было, когда уходил, хозяйка позаботилась, дай Бог ей здоровья.
Могут. Потому что выбора нет. Но и у меня козырей мало. Могут и просто меня сейчас взять, потому что тот самый, что Хана охранял, сейчас в зале сидит, и с ним еще один, здоровенный, на культуриста похож. И оба со «стечкиными». Возьмут, выпытают место и все равно пошлют разведку. А разведка выдаст, что там все свежее, и тогда хана рабу божьему Сергию, а засада не состоится.
— Большие машины есть? Грузовик или что-то?
Нужное место я нашел на дальней окраине Пригородного. Шел через кусты вдоль дороги, чтобы не маячить, и увидел одноэтажный домик с вывеской «Почтовое отделение», в котором окна были кирпичом заложены. И рядом глухие железные ворота. Присел, присмотрелся.