Библиотека Бернарда, в отличие от его материального богатства, вызывала чувство зависти и поражала несметным количеством книг, свитков и фрагментов документов на различных языках. Большую часть имеющейся письменности я идентифицировал не иначе, как «что за хрень» или «каракули какие-то». Это расстраивало. На глаза то и дело попадались артефакты из предыдущих эпох, а самой древней реликвией был сборник стихов, написанный за три рестарта до нашего. Я застыл у красивого, парящего в воздухе голографического кристалла, сожалея, что технологии современности не позволяют его прочитать. Хотя кто знает, может там кроме любовных стенаний и нет ничего.