Я извлек кинжал, заметив, что рука ун Номанна легко дернулась, как это бывает у тертых жизнью людей, когда рядом с ними кто-то внезапно обнажает оружие.
Крики, приглушенные расстоянием, раздавались в противоположной стороне.
Люди выглядели нервными, шептались, косились на усиленные патрули стражи и наемных рот. За час до сумерек город закрыл ставни и захлопнул двери. Улицы опустели.
— Ди Трабиа уехал с герцогом на юг еще вчера, — сказал я. — А художник обещал зайти вечером.
С этими словами мы вышли на улицу, намотав на лица шерстяные платки, чтобы снег не лез в нос и рот, и быстрым шагом направились в сторону ратуши.
— Именно. Мне стоило огромного труда уговорить их отправить тебя в Солезино!