— Ну что же, — отвечаю. — Готовься, сейчас я опять тебя разгромлю.
В холодный воскресный день вскоре после Нового года какой-то коренастый филиппинец торговался с Бабой за абажур, а я рылся в куче хлама в автобусе в поисках одеяла — отцу надо было закутать ноги.
— Не надо было отпускать его одного… он ведь такой красавчик… четверо их было… он пытался сопротивляться… Господи… они овладели им… все брюки были в крови… и теперь не говорит ни слова… только смотрит…
Сохраб так и стоял около урны, только теперь глядел в небо. Со змеем в руках я подошел к нему.
Адвокат так смеялся, что опять весь вспотел.
— Какой же это труд? — изумилась ханум Тахери.