– Слышишь? – зачем-то спросил полковник, хотя не услышать все это было невозможно. – Может, и мы постучим?
Все-таки он, Властитель, считал себя настоящим ученым – если бы не гибель братьев, сидел бы сейчас в библиотеке и наслаждался запахом старого пергамента и пыли веков, макал бы перо в чернильницу и выводил буквы, складывающиеся в слова трактата о…
Властитель с досадой выбросил из головы образ акробатки и сосредоточился на действительности. Дарс лежит уже на полу долго, достаточно, чтобы приличия были соблюдены и все видели, как Властитель хранит обычаи предков.
Жалованье дюженника вполне недурное, но если ты не дворянин и у тебя нет богатых родственников – выше дюженника ты не поднимешься, сотником, а уж тем более тысячником не станешь и на хороший дом, на торговую лавку к окончанию контракта никак не заработаешь. Для этого нужны средства побольше, чем один золотой в неделю. Так что – хочешь хорошо жить, делай то, что лучше всего оплачивается. А что умел Амброз? Драться. Разбивать головы, вышибать зубы. И он дрался – легально, на арене, за хорошее вознаграждение.
– Да, мой господин. – Уонг низко склонил голову и наклонял ее до тех пор, пока не коснулся лбом ступеньки трона. – Моя вина! Не разглядел заговорщиков у себя под носом!
– Хватит о Конкине! – покраснела Настя и укоризненно помотала головой. – Лар, ты и правда какая-то озабоченная! Я, кстати, о сексе и думать не могу после того, как меня… м-да. Забыть не могу эту рожу! Семенов, тварь!