– Итак, предлагаю попытаться. Отправить в крепость переговорщиков, которые сумеют убедить чужеземцев сделать правильный шаг, верный шаг.
– А продать часть оружия мы не можем? – (Францева, служит уже пять лет. Симпатичная бабенка и разумная.) – И черт с ними, пусть воюют! А мы за наше оружие выторгуем все, что нужно!
Конкин оглянулся – ему хотелось присесть где-то в тени, передохнуть (стояла просто-таки удушающая жара), но передумал и побрел туда, где женщины рассматривали труп аборигена, свалившегося с дракона.
– Твои требования распространяются на остальных заключенных? – быстро спросил Уонг, глядя в темные глаза чужеземца.
– Зачем? Никто не сможет его взять! Сейчас Самойлин нагонит своих отморозков полон кабинет. Головченко спрячется в комнате отдыха – она бронирована, а когда тебя возьмут – появится оттуда и будет смотреть, как тебя режут. Не ты первый, не ты последний! Он любит посмотреть, да и поучаствовать!
Увы, и тут никакого значения не имеет – были ли они с Властителем друзьями детства или нет.