Он встал со шконки, выглянул в утреннее небо. Голубой небосклон, птички в небесах – хорошо! Невольно вздохнул, вспомнив, как тяжко было в первые месяцы заключения. Труднее всего даже не то, что здесь фактически ты на положении раба, вынужденного делать все, что прикажет хозяин. Выполняй, что положено, четко, без промедления – и живи, насколько тебя хватит. Военному не привыкать.
– И Самойлину стоит послушать – тут кое-какие вопросы по безопасности. Хорошо, через пятнадцать минут.
– Перестань! – Властитель захохотал и с минуту сотрясался в приступах смеха. Когда, наконец, успокоился, вытер глаза, выдал слегка охрипшим голосом: – Теперь я знаю, как тебя возбудить! Дать тебе подержать меч – и ты готова!
– Кроме Властителя, – задумчиво протянул Конкин. – Кроме Властителя… Хорошо. Я подумаю над вашим предложением. Ответ дам завтра утром. Еще что-то?
– Он с тобой говорил. Он хотел, чтобы ты его взял. Это меч высшего сословия, и среди них попадаются говорящие мечи. Как этот.
Красный остров оказался как раз в эпицентре катаклизма, и судьба тех, кто пропал вместе с островом, – неизвестна. «Тройка», как называли зону заключенные, исчезла бесследно и навсегда, будто какой-то великан огромной ложкой вычерпнул «Тройку» вместе с островом Красным из тяжелого скального грунта и швырнул ее в помойку, туда, где и должны находиться отбросы человеческого общества. В ад.