– Уже знаешь… не убил, да. Он, конечно, тварь, но… не маньяк-насильник. Получил свое, и хватит! Смерти не заслужил, только хорошую трепку.
– Это Маларчук, – тихо прошептал Слюсарь. – Налетчик. Банду свою организовал – грабили предпринимателей. Я хорошо его помню. Абсолютно безбашенная тварь! Ему давно надо быть на том свете!
– На колени… – тихо приказал приближенный Властителя, и Зимин поспешил исполнить приказ. Тем более что в его спину и бок уткнулись три острейших клинка, поблескивающих в последних отблесках света ушедшего на покой светила.
Нет уж, правила, уложения и законы – это для низших, копошащихся у ног сильных мира сего. Величайшие живут по своим правилам, соблюдая лишь видимость приличий. И никто не может заставить их поступать так, как им не хочется.
«Дуры», о которых она вспомнила, сидели в камерах по двое и трое, как раньше сидели осужденные на пожизненное заключение, и задыхались в смраде нечистот. Организму не прикажешь, не скажешь: «Потерпи, канализация не работает!» Он действует так, как привык. И хуже того – из-за жары, из-за непривычной местной еды многих из узниц прошиб понос, и они не вылезали с горшка, что совсем не способствовало хорошему настроению.
Цепочку зацепили за столб, у которого стоял татуированный, руки ему развязали, и он приходил в себя, бессмысленно глядя на свои руки, залитые кровью из носа.