Жестокость? Необходимость. Вот только потом снятся глаза этого пастуха, умоляюще протянувшего трясущуюся руку. И глаза мальчишки, неуверенно улыбнувшегося перед тем, как оборвалась его жизнь. Не сразу начинают сниться. Через год, пять лет, десять – у всех по-разному. И тогда ты понимаешь – пора уходить.
Зимин сообразил первым. Схватил с мостовой меч, кинжал с пояса мертвого охранника и бросился к калитке, готовый к бою.
Он указал на Зимина, откинулся на спинку кресла, разглядывая собравшихся за столом чужеземцев. Последние двадцать минут он и человек рядом с ним молчали, не вмешиваясь в разговор этой троицы, – пусть выскажутся. Из вороха информации можно что-то и выудить. Наверное.
И только Хелеана думала обо всем и сразу – в голову лезли мысли, совсем не относящиеся к происходящему, теснились картинки – прошлое, будущее, настоящее. Почему она пошла в крепость? Зачем настояла на том, чтобы подвергнуться смертельной опасности? Ради чего? Уж точно – не ради какого-то там мифического оружия, которое могут предоставить чужаки. Ну да, хорошая вещь и поможет удержать власть, сохранить в неприкосновенности границы Империи, но… так ли оно им нужно? Что, Величайший без него не смог бы удержать эту самую власть? Еще как смог! Тогда зачем?
Идея Уонга. Зная, что Властитель немощен, заговорщики снизят активность. Мол, и сам скоро сдохнет. Чего зря суетиться, интриговать?
Трое других сомкнулись, плечо к плечу, и что им чужеземец, прикрытый лишь дурацкой черной одеждой? Латы есть латы, и пробить ряд латников может только другой ряд латников – с тяжелыми копьями, пробивающими, раскалывающими щиты, как бумажные, распарывающими стальную кольчугу!