– Это военная операция. Иногда приходится жертвовать частью личного состава, чтобы добиться цели. И хватит об этом! Ладно. Считаете, что справитесь, – значит, так тому и быть. Слюсарь остается внизу – на время, – и как только пулеметы с нашей стороны начнут бить по нам – валишь пулеметчика. Если попадешь, конечно.
– Вам же сказано – ради жизни! – бесстрастно заметил Уонг. – Слышали, что сказал Властитель?
Слюсарь выразил желание стать помощником Уонга, работать в имперской страже. Властитель не возражал, Уонг тем более. Опытный, тертый опер всегда найдет себе место в структурах стражи, где всегда есть место человеку с головой, умеющему расследовать преступления и соображающему, когда надо брать взятки, а когда нет.
Чеченец молча поднялся, не глядя по сторонам, вышел из шатра, и в нем остались Зимин, Конкин и Слюсарь. Они прислушались к удаляющимся шагам, потом Слюсарь подошел к двери, выглянул – кроме часового, скучающего на посту возле шатра, – никого.
– Коля! – Слюсарь толкнул локтем сокамерника, и тот открыл глаза, мгновенно переходя в боевой режим, отбросив все пацифистские мысли. Он, может, сейчас и святой, но мучеником становиться не собирался. Опять нападение?
– Ублюдок, ты что, не знаешь – в воду заходить нельзя? – так же любезно сообщил дюженник. – Или у вас, бледнолицых дебилов, все такие идиоты?