Конкин вздохнул и потащился за следующей партией заключенных, надеясь, что в этой партии не окажется какого-нибудь безумца. Вообще-то ему было плевать, даже если пришлось бы перестрелять их всех – здесь сидят такие подонки, что им давно уже нужно быть на том свете. В аду. Но где их хоронить?
– Я убил пятьдесят человек – не из числа врагов моей страны. Моих личных врагов. – Зимин чувствовал, как взгляд Властителя прожигает его затылок. – А у нас этого делать нельзя. Только по решению суда или по приказу командира. Потому меня и осудили.
Ночью никто не вломился, не подкрался, не пустил в шатер ядовитую змею.
– Не бойся, говори, – ласковым голосом приказал Властитель, легким движением руки отпуская телохранителя, можно сказать – отбрасывая его в сторону. – Тебя не тронут, но постарайся соблюдать правила приличия. Вам, дикарям, эти правила пока еще чужды, но каждый раз, как вы их нарушите, будете наказаны. Руководствуйся разумом и учти, что в любой момент, как только мне покажется, что ты обманываешь, что ты угрожаешь или оскорбляешь меня или моих приближенных, ты будешь казнен. Это касается всех рабов!
– Со мной пошли. Ты типа мой заместитель, так что тебе тоже надо послушать.