Странный мир, чужой мир. Чуждый. Заботящийся о своих детях и тщательно оберегающий их от всего, по его мнению, лишнего. Вопрос в том, как он будет оберегать их от самого Хаггара? Теневик мог поспорить с людьми, мог схлестнуться даже с богами, но ссориться с самой стихией? Прежде у него и мысли не возникло бы персонифицировать слепую силу, но сейчас его преследовало иррациональное ощущение наличия у Леса если не разума, то определенной воли. И воля эта, похоже, не радовалась новому приобретению. Не радовалась, хотя пока, кажется, терпела.
На берегу они провели весь день. Брусника принесла солидный пучок какой-то травы, которая при растирании давала едкий мыльный сок. Хар с благодарностью воспользовался этим природным чистящим средством и с наслаждением отскреб от кожи въевшийся запах пота. Удостоверившись, что найденыш в самом деле чувствует себя неплохо и тонуть в ближайшем будущем не планирует, женщина успокоилась на его счет и побрела вдоль берега, занимаясь привычным и любимым делом — сбором трав и общением с лесом. А сейчас эта прогулка принесла не только умиротворение, но и пищу для размышлений.
Но маг одернул себя, волевым усилием придушив злость. Ну в самом деле нашел, с кем бороться! С толпой беззащитных дикарей — экий достойный противник! Жалкий старик, не способный толком опознать мага, тьфу! Убивать улюлюкающих вслед детей, вот на что похожа подобная вспышка гнева. Мягко говоря, недостойный восхищения поступок.
Позиция Воздающего тоже была по большей части ясна. Он одновременно чужими руками избавлялся от доставившего массу неприятностей «коллеги», являвшегося бельмом на глазу троих верховных богов, и безболезненно освобождал мир от слишком деятельного смертного. Конечно, самого Хаггара можно было бы безыдейно убить, если бы не одно «но»: сила во многом является частью души, которая после смерти отправится на перерождение в этом же мире. А зачем ждать возвращения пусть сильной, но очень темной души, дополнительно замаравшей себя в нынешнем воплощении, гадая, в каком обличье появится она вновь и что принесет в мир, если можно легко, непринужденно и по обоюдному согласию окончательно избавиться от этого непредсказуемого опасного фактора?
Несмотря на то что чего-то подобного он и ожидал, внутри от действий незнакомца всколыхнулась холодная черная ярость. Почти такая, как после разговора с Остролистом, но не наносная, а своя, родившаяся внутри. Не разбираясь в подоплеке столь бурной реакции, мужчина волевым усилием подавил эмоции, которые в такой ситуации только мешают, и встал.
Маг покопался в собственных ощущениях, пытаясь отыскать там отголоски злости или хотя бы недовольство, но не преуспел: сытое удовлетворение вытеснило все.