— Очень плохо, что без особых изменений, — вздохнул товарищ Сталин, — вы не передумали?
— Так точно, товарищ Сталин, понял, — ответил вице-адмирал, — довести до болгарского царя Бориса наши пожелания по внешней политике Болгарии, и приступить к планированию десантной операции.
Когда маршал Шапошников вышел, Сталин посмотрел на Берию и удовлетворенно кивнул. Была решена судьба еще одного хорошего человека.
Я, внимательно слушавший Сталина, кивнул, когда мне перевели последнюю его фразу…
Пока турецкий президент размышлял о большой политике, к остановившемуся посольскому автомобилю подскочил вышколенный чиновник турецкого министерства иностранных дел. Согнувшись в полупоклоне, он приветствовал постпреда СССР в Турции Сергея Виноградова и его спутника. Потом, гостеприимным жестом он предложил гостям проследовать во дворец.
— Ну, Господи, благослови! — я и ребята из группы "Змея вскакиваем, суем ноги в лыжи, и большими белыми птицами несемся к дороге. Белые масхалаты, белый снег, белый дым. К счастью он пока не рассеялся, и немцы бродят в нем, как слепые. "Хорьх" до половины ушел в сплошную мешанину еловых ветвей. Из него выбирается водитель и еще двое. Водитель нас совершенно не нужен, поэтому один из ребят "Змея" дает короткую очередь, совершенно неслышную в царящей вокруг какофонии, и водитель падает. Высокий худой человек, в черном кожаном эсэсовском плаще, не спеша, как в замедленном кино, поворачивается в мою сторону и поднимает руку с пистолетом. Первый выстрел — мимо! Это точно Гейдрих! Я ухожу вниз, и в подкате сбиваю его с ног. Еще секунда и навалившиеся на него парни бьют наци N 4 в морду, обезоруживают, заламывают руки и защелкивают на запястьях браслеты. Все за какие-то секунды.