Высокий и худой, как ручка от швабры, мужик, в мешком висящей на нем командирской шинели, с ненавистью посмотрел на меня, и процедил сквозь зубы, — Все здесь, господин офицер, внутри остались только больные… Старший вагона лейтенант Листьев.
Пока я смотрел, как поднимая вихри снежной пыли рвут вперед БМПэшки, наводчики открыли огонь по центру немецкого строя. Оперенные бронебойные снаряды с вольфрам-керамическим сердечником, для немецких "четверок" — безумная роскошь. Поэтому в ход пошли учебные болванки из того комплекта, который мы рассчитывали потратить на тренировки сирийских коллег. Точно такие же Лаврентий Палыч обещал нам изготовить на советских заводах. И болванка запросто срывает с немецких танков башню, или проламывает лобовой лист. А супер-пупер боеприпасы дождутся первых "Тигров".
С самого начала этот корабль хоть и был включен в операцию, но под непосредственным руководством Самого. Адмирал Кузнецов мог только догадываться, какие задачи могли ставиться в Кремле столь совершенному боевому кораблю и его команде. Но в случае проведения операции стратегического уровня адмирал четко знал, что Верховный ему не откажет, если конечно в это время "Северодвинск" не будет занят решением еще более масштабных задач.
Майор Тамбовцев подтянулся, и уже строгим командным голосом обратился к нам, — Господа, сейчас нет времени на долгие беседы. Уже в части в течение некоторого времени я поговорю с каждым из вас лично. Кроме того с вами будут беседовать офицеры из особого отдела. Стазу предупреждаю, что их не интересует ваше прошлое, и то, чтовы делали во время Гражданской Войны. Все это предано забвению. Им поручено выявить тех, кто из вас в эмиграции сотрудничал с любыми, кроме советской, разведками и службами безопасности. Такая у них работа, они тоже не собираются впускать в страну иностранных шпионов. Никогда не лгите им, они нюхом чуют ложь. Всегда говорите только правду. И, если за вами нет вины перед СССР, то вам нечего бояться.
Снимаю трубку телефона, на том конце может быть только один абонент, САМ. Длинные гудки и вот усталый голос с чуть заметным акцентом, — Слушаю вас, товарищ Бережной.
Люди по одному спрыгивали на насыпь и строились вдоль вагона. У большинства шинели и ватники были без ремней, но оказались и такие, кто был одет в одни гимнастерки. По всей видимости, в плен они попали еще ранней осенью. Все пленные давно не мыты и истощены до крайности. Удивительного в этом мало — ведь плен, далеко не курорт. Наверное, они уже не захотят попадать в неволю во второй раз.