— Подумаешь, умеет метко стрелять! — учил его Тарас Григорьевич. — А ты с другой стороны подойди. Будь ласковее, обними, поцелуй в щечку, а еще лучше — в губы…
— Дело в том, что я в армии не служил, — сказал он.
— Ну, с детства. Еще у дедушки. Он егерем был.
«Немцы», проверив пуговицы и пряжки на своем обмундировании, снова выстроились в две шеренги. Королёв напомнил, кто, когда и где должен падать, изображая погибших и раненых в атаке. Почва на склоне была мягкая, поросшая густой травой, потому никаких травм от падения не предвиделось. Но падать следовало не спеша, красиво, сохраняя злобное выражение лица. Оккупанты все-таки.
— Она — не санинструктор, — проворчал Дорошенко.
Александра не собиралась вступать ни в украинскую, ни тем более — в американскую армию. Рассеянно разглядывая большой плакат, который воспроизводил данный образец стрелкового оружия примерно в половину натуральной величины, она думала, что М4 без прикрепленного снизу патронного магазина чем-то напоминает закопченную кочергу. Наверное, это впечатление возникало из-за приклада странной формы, сделанного из темно-серого пластика и соединенного со стволом трубкой. Длина ее регулировалась, подгонялась под телосложение стрелка, что Диденко назвал крупным достижением американской военно-инженерной мысли.