— Мне всего двадцать восемь лет, — сообщила ему Биргитте Кильп. — Я выдержу перевозку. Но не медлите, пожалуйста…
Однако она не относилась к его словам серьезно. По ее наблюдениям, решения о наградах принимали другие люди, пребывающие в кабинетах на высших этажах Министерства обороны ДНР. Тарас же Григорьевич находился на земле, среди своих бойцов. Он знал их всех и понимал их характеры. Он управлял группой умело, твердой рукой, поддерживая порядок, и служба снайперов протекала спокойно, успешно, без всяких осложнений. Какая еще награда нужна солдату, решившему пойти на войну не ради славы, но ради торжества справедливости?
Как исполнить просьбу о госпитале, они не знали. Разведывательно-диверсионная группа находились в Диком Поле, вокруг на расстоянии тридцати километров, — ни одного крупного населенного пункта с поликлиникой или больницей. В деревне, где они спрятали свой «Элефант», может быть, и живет медсестра или фельдшер, но ведь нужна хорошо оборудованная операционная, разные медикаменты, хирург достаточно высокой квалификации.
Задумчиво смотрел Дорошенко на дорогу, на карту, разложенную перед ним, на радиостанцию, ничего интересного не сообщающую. Уже более полутора часов продолжалась их поездка. Следовало остановиться для перекура, размять ноги, подышать свежим воздухом. Шоссе с серым, истертым от старости асфальтом нырнуло в лесополосу, довольно густую, и сделало поворот в правую сторону. Внезапно после поворота перед его взором возникла легковая машина «гелендваген», стоявшая на обочине с открытыми дверями, и пять молодых мужчин в гражданской одежде возле нее. Увидев «Элефант», они сильно испугались.
Симанчук вел броневик, стараясь осторожно обгонять попутный транспорт. Раненым требовался покой, но и медлить не следовало. Дорошенко изредка заглядывал в десантное отделение: что там происходит? Вскоре закончится действие обезболивающего укола, и «Чайке», конечно, станет хуже. Ромка смотрел на него с тревогой, но сама Александра оставалась спокойной. Только лицо у нее все больше приобретало какую-то восковую бледность.
— На войне дорог каждый человек, — деловито ответила Саша.