— Смотреть можно, трогать нельзя, — пошутила она.
— Знаете, Александра, на что это похоже? — спросил Анатолий Васильевич.
— Проявите милосердие к женщине, — тихо попросила эстонка. От сильной кровопотери лицо у нее становилось восково-белым.
Стекло в кабине бронетранспортера, пробитое снайпером, Иван Симанчук давно заменил. Поставил обычное, но толстое. Попутно выяснилось, что братья-украинцы из города Харькова при ремонте «иракского возвращенца» бронестекла, указанные в техническом его описании, заменили, а возможно, продали. Вместо них установили нечто иное, правда, близкое по качеству. Оттого и выстрел так замечательно удался. Теперь яркие солнечные лучи скользили по блестящей, почти зеркальной поверхности, и казалось, будто грозная машина подмигивает всем, приближающимся к ней.
— А давайте попытаемся. Я буду стараться! — Круглянский вдруг опустился перед ней на одно колено, как рыцарь перед прекрасной дамой, и умоляюще сложил ладони вместе. — Товарищ снайпер, возьмите меня к себе в ученики. Очень прошу!
— После выписки из госпиталя. Перед строем подразделения, в торжественной обстановке.