Июль — макушку лета 2014 года — Донецк встречал, как обычно, беспечно и спокойно. Погода стояла солнечная, но не жаркая, очень приятная. В парках и скверах шелестела под легким ветерком листва, в прозрачных водах городских прудов играла рыба, широкие улицы и проспекты сияли чистотой. Но черная орда уже надвигалась на столицу шахтерского края.
Совершенно непонятно, почему в этом достопримечательном месте теперь завелась профашистская организация вроде так называемого «Правого сектора». Неужели за годы украинской «нэзалэжности та самостийности» климат здесь настолько изменился, что одесситы безропотно позволяют бандитам убивать мирных жителей на улицах родного города…
Высохшие дубовые листья шуршали у них под ногами, когда Сотников, Сергей Щербина и оператор-постановщик шли от памятника по покатому склону оврага. Сборная железобетонная огневая точка, или коротко — СЖБОТ, — предстала перед ними неожиданно, выглянув среди стволов деревьев из коричневатого лиственного покрывала. Сохранилась она отлично, вид портили лишь несколько пятен зеленого мха на ее серых стенах. Но к ней было невозможно доставить кинооборудование: осветительные приборы, звукозаписывающую аппаратуру, камеру со всеми принадлежностями. Также сюда бы не прошли тяжелые автомобили съемочной группы вроде передвижного электрогенератора «Лихтваген».
В десантном отделении добровольцы вели свои разговоры. Дорога им была знакома. Совсем недавно, в июле, они защищали ее от наемников из американской частной военной кампании «WhiteWater». Все вспоминали убийцу мирных жителей Донбасса Биргитте Кильп и строили предположения относительно ее судьбы: жива она или нет, на каких ополченцев смогли обменять эстонскую белокурую бестию.
— Неужели эта записка сохранилась? — удивилась Элеонора.
— Дорогая Саша, — улыбнулся Сергей Щербина, — только полный идиот в бою не испытывает страха и потому может погибнуть в первой же схватке. Настоящие фронтовики умели подчинять рассудку естественное, но разрушительное для них чувство. Впрочем, часто их спасала интуиция.