Я кивнула и подошла к Эрвину. Он даже не вздрогнул, когда я взяла его за руку, все так же смотрел в небеса, не мигая…
Дома меня уж заждались, Селеста накинулась с расспросами, где, мол, пропадала, но я только покачала головой и ушла к себе. Сил совсем не осталось, и даже волшебные деревья, за одну ночь выросшие на месте беседки, не могли убедить меня в том, что я иду по правильному пути.
— Это уж само собой, — кивнула она, — человеческий век короток, а я, пожалуй, еще век-другой побулькаю. Успею уж научить тебя уму-разуму!
— А ведьму я потом не раз еще видала, — добавила она. — Не у берега, конечно, все больше далеко за рифами да вечером или на рассвете, или же в непогоду. Ее так почти и не разглядишь: волосы длинные, черные и вроде бы с прозеленью, как водоросли, стелются по воде… И сама она, прямо сказать, не худышка вроде вас вот, — кивнула Берта на нас с Селестой. — Издалека можно и за дельфина принять, а то и за косатку.
— А разве душа не болит? — спросила я, и Эрвин осекся.
— Поесть не желаете? — деловито осведомилась служанка, дождалась кивка и добавила: — Ох, да только мастер Йохан в отъезде, я и не знаю, чего вам можно давать, а чего нельзя… Бульончику, может?