Ганс оседлал мне коня и сам поскакал следом, хоть я и не просила. Меня же вело какое-то странное чувство, какое-то…
Он сам взялся учить меня читать и писать, и дело пошло на лад: пусть он не отличался терпением и добротой, как Анна, зато объяснять умел прекрасно. Сам Эрвин вовсю упражнял непривычную к письму левую руку, добиваясь хотя бы разборчивого почерка, и частенько в летний жаркий день мы с ним сидели лицом к лицу за уроком: я старательно писала прописи, а принц выводил очередной указ.
— Сегодня приплыла, после полудня. Отец, ясное дело, возмутился: дескать, с каких это пор ведьма им командует, вмешалась бабушка, ну а пока суд да дело, мы взяли мужей и женихов с их друзьями, да и отправились на поиски. Ведьма сказала, ты где-то неподалеку, так что мы разбились на отряды, отправили дельфинов и альбатросов на поиски, и, как видишь, кто-то из них высмотрел тебя, — улыбнулась старшая сестра. — А это что за человек с тобой?
— А что говорить? — произнесла я и удивилась: оказывается, я совершенно забыла, как звучит мой голос!
Я в который раз помотала головой и сделала неопределенный жест, мол, я не оттуда, а дальше понимай как знаешь!
Я медленно выдохнула. Вот, выходит, в чем дело! Клаус умер, не взяв в жены ту девушку, и только поэтому я все еще жива…