Именно после той бури я не видала больше лебедей…
— Враг должен пройти, — негромко сказала я. — Не люди, нет, еще не хватало отбиваться от воинов Оллемана! Не до того… Но крохотная лазейка для феи должна найтись. Она уже являлась сюда, не иначе, проскользнула с ветерком…
Я взглянула по сторонам. Кругом, насколько хватало глаз, простиралась ледяная равнина. Небо было светло-серым, каким-то… вылинявшим, что ли, как старый парус на рыбацком баркасе. Солнце стояло почти в зените, и оно было не желтым, а белым, даже, мне показалось, голубоватым, но все равно выглядело тусклым. На него можно было смотреть, не щурясь, и оно светило, но совсем не грело.
«Я все равно ничем не могла помочь ему, — тяжело вздохнула я. — Не будем об этом. У вас есть супруг, у меня тоже, и оба страдают, как и другие их братья. Нужно думать об этом, а не о том, что могло бы случиться!»
— Да и я не человек, вы правы, — сказала я. — Я знать не знала о феях… обо всем этом, жила себе на дне морском, но теперь…
— Потому что с тебя все началось, макрель ты бестолковая, — проворчала ведьма, — с твоего дурацкого желания! Кто в принца влюбился, я, что ли? Кто ко мне пришел и упросил дать тебе ноги? Бабушка твоя? Нет, и у нее в юности всякое случалось, но ты ее переплюнула! Только вот гордиться тут нечем, — добавила она.