— Я вовсе запуталась, — призналась я. — Крапива вроде бы защищает от злых чар, но почему-то мучит тех, кто прибег к ее помощи. Зачарованный кинжал предназначен совсем не тому, для кого ты его дала. Ты не хотела выполнять мою просьбу, но все же выполнила, узнав, кто мой избранник… Кстати, выходит, Эрвин тоже подходит? Пускай даже он был… ну…
«Ты говоришь в точности, как старая рыбачка, — ответила я. — Или она — как ты. Она сказала, ты ее спасла давным-давно».
Я забыла сказать: Эрвин дал мне имя Марлин, от «мара» — «морская», а еще, я знала, люди так называют больших хищных рыб (мы-то именуем их по-своему, но не о том речь). Он сказал, я чем-то похожа на них — так же красива и грациозна, но и опасна до крайности, и горе тому, кто попытается выловить золотого марлина, не озаботившись хорошей снастью, прочной лодкой и припасами: этакая рыбина может утащить ловца за несколько дней пути, и еще неизвестно, кто из них останется в живых. Отец рассказывал, как один такой волочил за собой баркас трое суток, а когда рыбаки, отчаявшись измотать добычу, попытались достать марлина острогой, тот перевернул их суденышко. «Конечно, я помог ему избавиться от крюка и наказал не приближаться больше к людям, — сказал отец. — А что сталось с рыбаками, я не знаю. Кажется, смогли выплыть, я не обратил внимания».
«Где крапива растет, там зло не пройдет, оттуда не выйдет», — вспомнила я и подошла ближе.
— Иногда мои братцы бывают на редкость деликатными, — вздохнул Эрвин и улыбнулся. — Как же мне их не хватало…
— Уже хорошо, — кивнула она. — А то с виду-то ты прежняя вертихвостка, так откуда мне знать, появились в твоей хорошенькой головенке хоть какие-нибудь дельные мысли?