Это была большая спальня, королевской впору — на такой кровати немудрено потеряться, я и терялась, как на огромном заснеженном поле. Балдахина не было, и я могла видеть расписной сводчатый потолок: в синем небе, в самом зените стояло ослепительное золотое солнце, а по восходящей спирали к нему поднимались белоснежные лебеди… Их было одиннадцать, я пересчитала.
— Я не говорю, не подумав, если ты об этом, — ответила я. — Научилась, знаешь ли, помногу думать, пока не могла говорить и не умела писать, как люди. Жестов наших они не понимают, вот и…
— Вы уж постарайтесь, госпожа, — обронила Берта.
Мастер Йохан все еще был очень плох, редко выходил из забытья, а потому тоже ничем не мог помочь, а я не могла помочь ему: я умела готовить бальзам от ран, да только русалочий, а на берегу у меня не было ни жира морской змеи, ни нужных водорослей, ни черной смолы, которая сочится из трещин в скалах на суше и под водой… И что мне стоило взять все нужное у ведьмы? Вот ведь бестолковая русалка…
— Потом мы улетели, — сипло закончил Вернер.