– Никак не подбирали. Желающий – он и есть желающий. Кто желает в разведку – шаг вперед. Вот и весь подбор. Новичков особенно крепко готовил сержант. К нам попадало много спортсменов, боевые ребята. Даже один боксер был… нет, не запомнил имя. Его ранило, и он к нам больше не вернулся. Под Ржевом шли тяжелые бои. Собственно, я тоже долго не продержался. Меня снова ранило 23 мая 1942 года.
Мое родное село было очень большим, в нем насчитывалось два совхоза, один колхоз, а также спиртовой и сахарный заводы. В центре села располагался большой базар. Отец тогда пропадал в постоянных разъездах по партийной линии. Хатка у нас была справная, рядом рос хороший садик. Там стоял каштан, по которому я любил лазать.
– Осенью 43-го. Когда наше село сожгли каратели. Я, мать и братишка, 1938 года рождения, перебрались в село Мокрец.
Зашла туда, проходит час, два, а она все не выходит. Начальник штаба батальона подходит к командиру нашей 4-й роты и говорит ему: «Товарищ Бахров, ты выясни, чего она, сволочь, так долго там сидит и держит нас на морозе уже два часа. Пошли двух умелых пареньков, пусть они там подберутся и посмотрят, в чем дело». Ротный же решил меня одного отправить. Как всегда, приказал Калинину все разведать и выяснить, куда подевалась задержанная.
– Были, санитарки, их с южных областей принесло.
Да что говорить, не особенно горели желанием вспоминать то жестокое время и ветераны, проживающие на территории России. Мы получили несколько решительных отказов в Москве. Буквально в последний момент отказался от интервью ветеран внутренних войск, проживающий в моем родном городе и буквально на соседней улице!