Парня спасли. Остался жив, счастливчик. Пуля прошла через легкие навылет. До сих пор помню, что его звали Василий Мусюк.
И на меня с матом: «Ты что натворил?» Я говорю: «Что, товарищ полковник, я натворил?» – «Ты что, пьяный, что ли был?» – «Никак нет. Я не пью, товарищ полковник. У меня с печенью проблемы». – «Ничего не понимаю. Он приказал тебя сейчас же притащить к нему. Давай быстро умойся!» Подходим к комнате Серова. Постучались, заходим: «Товарищ председатель, начальник особого отдела особого корпуса полковник Смирнов по вашему приказанию прибыл!» Я сзади стою. Кабинет длинный, Серов за столом сидит: «Я вас, полковник, не вызывал. Я лейтенанта вызывал». Наш начальник опешил. А тот мне: «Шифровать умеете?» – «Так точно!» – «А в Москву сумеете?» – «Так точно!» – «А в Политбюро?» – «Так точно!» – «А лично товарищу Хрущеву?» – «Так точно!» – «Садитесь! Полковник, идите. Вы мне не нужны».
А когда я уже работал в райкоме комсомола, у нас погибла целая группа «истребков». Была у нас такая группа Нечипыры, состоявшая из жителей села Волоща. (Нечипiр Михайло Дмитрович, 1914 г. р. Убит в хате в 1946 году. Стоит пометка – «убитий невiдомо за що». – Прим. ред.) Костяк группы составляли пять братьев. Эти хлопцы, комсомольцы и коммунисты: кто работал завклубом, кто – головой сельсовета. Всех их расстреляли дома спящих…
– Как себя чувствовали в таких селах люди с Восточной Украины?
Львовские ветераны радушно принимали гостя с Большой земли и охотно делились своими воспоминаниями о военном периоде их жизни, но как только нить повествования приближалась к 44-му году, начинали осторожничать или вообще уходили от темы. На прямые вопросы отвечали осторожно и односложно, отговариваясь стандартным «ты напишешь, а нам еще тут жить с ними».
Грущак Иван Данилович, глава сельской рады,