– Медаль «Партизан Отечественной войны» II степени получил после расформирования партизанского отряда. Орден Отечественной войны I степени я вместе со всеми получил в 1985 году. А II степени еще в 45-м. Было такое дело, сильно секретное. Даже не знаю, как и быть… нельзя бы рассказывать.
Как-то в зиму с 1952 на 1953 год мы получили задание оцепить одно село. Надо было Днестр перейти, но река еще по берегу немного льдом покрылась. А нам его надо вброд переходить. Проводники из местных жителей, хорошо знавших местность, показали нам брод, и мы переправились. И, несмотря на то что вода была по пояс, все равно некоторые из солдат утонули. Ведь дело происходило ночью. Знаешь, за всю войну именно форсирование реки было самым противным. Многие солдаты застудились, в роте начались болезни. Зато в ходе операции мы ликвидировали крупную банду в составе 28 человек. Они были прекрасно вооружены автоматами и карабинами. Здесь я смог разглядеть оружие боевиков. В основном это были иностранные 15-зарядные полуавтоматические карабины. Такие карабины среди бандеровцев использовали преимущественно рядовые бандиты. А вот какие были автоматы, я, честно говоря, так и не разобрался. На них что-то было написано по-английски, но нам не очень дали их разглядывать, все оружие сразу же забрали оперуполномоченные. Вообще же, в ходе операции каждую единицу стрелкового оружия, изъятого у бандитов, оперативники всегда тщательно фотографировали.
– Сам я родом из Ивановской области. Родители были обыкновенными крестьянами. Как и другие мои сверстники, учился в школе. В армию меня призвали в 44-м году из 9-го класса. Можно сказать, прямо со школьной скамьи.
– Уже после войны организовали. Туда пацаны подались, молодые совсем. Жинка с другого села пошла косить ли, жать ли, не помню. Ну и попросила командира истребительного батальона, щоб дал подмогу. Он выделил девять человек. Кто-то доложил бандеровцам, так семь человек забили в поле… Двух ранили. Те, що ранили, выжили, а тех семерых похоронили тут, в селе на кладбище. Вот в такое время мы жили, як теперь в тому Киеву…
Что сегодня происходит на Украине, это уму непостижимо. Да что далеко ходить. Мой коллега A. S. указал место, где закопали Шухевича после ликвидации. Как он мог? Они сегодня кричат до хрипоты: «Я люблю мою Украину». А мы не любим ее?! Разве право любить свою родину принадлежит исключительно только им? А что делать тем, кто любит свою Украину, кто там родился, но кому пришлось уехать, и тем, кто думает и верит иначе, кто говорит на другом языке?