– Индивидуальное хозяйство осталось, особых изменений не произошло. Властью стал староста, из местных националистов. В 41-м случился неурожай, начался голод. Организовали «самодопомогу». Но к ней в первую очередь подпускали только лояльных до национализму. Продукты распределяли сначала среди националистов и только потом что-то давали остальным. Кое-кому вообще ничего не досталось. Мне тогда было десять лет, и когда я пришел за самодопомогой, остался только ячмень, смешанный с овсом, – фураж для лошадей. И того давали только по два килограмма на руки. Но мама послала с наказом: «Пойди и достань!» Пришел, смотрю, одни дети стоят в очереди. И когда дело дошло до меня, подхожу… А там сидит за столом националист Муждочук. Он заикался и сказал: «Ему не дати, его тетка на почте работала и была комсомолкой. Пускай Сталин ему даст!» Так я ничего не получил и с плачем вернулся домой. Куркуль всегда остается куркулем, а националист националистом…