– Мне потом рассказывали ребята знакомые, как орал командир корпуса… На втором этаже вывесили газету, в которой сообщалось о результатах стрельб. Возле нее встретились кто-то из генералов и командир корпуса. Посмотрели, конечно. И начали обмениваться мнениями – матом: «Как вам не стыдно? Столько офицеров, и какого-то сопляка из Особого отдела не сумели перестрелять!»
– То есть причину своего ухода он в общих словах изложил. Не было какой-то конкретики?
В Киев приехали на машине, в Жулянах посадили всех на транспортный самолет. Полетели в сторону Германии и сели недалеко от Берлина, на только что освобожденном полевом аэродроме. Подъехал бронетранспортер. Там все уже было организовано. Никаких вопросов, все быстро, оперативно. Сели в бронетранспортер и поехали в Берлин. А там сплошной ад, как говорится, ни дня, ни ночи… Груды битого кирпича, окна выбиты. Все перемешалось, что-то горит, что-то рвется. По броне как кувалдой молотит. Бронетранспортер только подпрыгивает, швыряет его туда-сюда, а немцы в щели смотровые поглядывают и о чем-то переговариваются. Это было в ночь с 24 на 25 апреля. До центра мы так и не доехали, они что-то обсудили по-немецки между собой и обратились к тому сопровождающему, что был в гражданской одежде. Он дал команду возвращаться. Вот тут уж все вздохнули с облегчением. Не знаю, как у них, у сопровождающих с Главупра, а у нас задача была предельно проста: они погибают – мы погибаем. Мы вляпались – они погибают. В случае непредвиденной ситуации или потери контроля над ней мы имели приказ все подчистить – никто не должен был остаться в живых…
Потом приезжали следователи, этих двух солдат вызывали. Но какой с них спрос? Они же часовые, а по ним открыли огонь безо всякого предупреждения. Обязаны ведь были отпор дать.
С Киева приехало начальство… Стали разбираться. Оказалось, там сидели какие-то высокие чины, вроде как руководство оуновского движения. Ушли… Хорошо еще не перерезали всех по-тихому.
Ну, оставил помощника дежурить и начал разбираться: «Давай-ка сейчас распишем. С чего вы начали?» – «С этого магазина». – «Что покупала?» – «Здесь ничего».