Раскрылась пара казенников, вобрали в себя ребристую болванку, начиненную тротилом. Ее додали рычаги прибойников.
Танковое орудие выдуло блеск огня и клубы подсвеченного дыма. Снаряд прошелестел мимо, разорвав комель сосны. Бедное дерево покосилось, застревая между стволов, а Шорин ударил бронебойным.
Совесть Судоплатова молчала – никаких конвенций он не подписывал, а его 1-я партизанская армия – не регулярные войска. Да и о чем спорить? Можно ли относиться к эсэсовцам так же, как они относятся к пленным где-нибудь в Освенциме?
– Молодцы, немцы! – осклабился водитель, поглядывая вверх.
Из комнаты вышла Эмма Судоплатова, напряженная и расстроенная. Ее покрасневшие глаза выдавали недавние слезы.
– Усэ, товарищ командир! – осклабился великан.