– Да не-е! Творогов всех своих вывел. Только ударили пушки, Санька мигом в лес – и рассредоточились мы. Ударили тем пушкарям в тыл, они бегом…
Абакумов, делая вид, что задержанный ему совершенно неинтересен, стал листать одну из папок. Судоплатов усмехнулся.
Вот только с Украиной все шиворот-навыворот. Сначала петлюровцы, а теперь и бандеровцы требуют «самостийности та незалежности», а уже потом изобретают нацию.
Киевская спускалась с пологой возвышенности к Южному Бугу, и Первомайск открылся почти весь. Улочки сходили к реке или шли уступами, «сшивая» одноэтажную застройку. Лишь за рекой поднимались дома в два-три этажа, там был центр.
В следующую секунду грохнуло так, что все поневоле присели – синтетический бензин разнес цистерну, восклубился тучей огня, а тут и вагон вспыхнул, пошел множественный треск – это рвались патроны. Такую неприятность немцы еще могли стерпеть, но вскоре дощатая обшивка вагона разлетелась в стороны, вышибленная взрывом снаряда.
По всему Киеву и Ровно, по всей Украине убивали немецких офицеров, всяких бургомистров и прихвостней из местных. Бывало, что прежние хозяева квартир, занятых «завоевателями», выбирались из подвалов, куда были согнаны, и расправлялись с «постояльцами».