На капитанском мостике он застал лишь вахтенного офицера и рулевого. Оба мужественно боролись со сном.
– Удивительно мерзкое ощущение, – пробурчал Пупков, передергивая плечами. – Словно в тебя со всех сторон целятся! Ночь, называется…
Положив трубку, он быстро поцеловал Музу и Эмму.
Вот и перед ним открылась такая дверь – в будущее. Реальная, не выдуманная, настоящая.
– А с меня коньячок, – прокряхтел Павел, снимая с пояса маленькую плоскую фляжку. – Французский, трофейный.
Сожаление об испорченном дне прошло, другие мысли тревожили Наума. Подозрений хватало, версий тоже.