– Старший полицейский, пан офицер! – доложил тот сиплым, испитым голосом. – Ондрий Шморгун!
Эйтингон выскочил под небо – на востоке словно кто штришки в небе проставил.
Педер Морсет уже стоял на пороге дома. Сам хозяин, седобородый Олаф Мильсен, сидел рядом на лавочке, пряча под лохматыми бровями маленькие синие глазки.
Немецкие бомбардировщики не спешили раскрывать бомболюки – один за другим «Юнкерсы» миновали партизанскую колонну, а пара «Мессершмиттов» даже покачала крыльями, приветствуя «своих». Что, фартуки помогли?! Похоже, что так.
Из головы все время не выходит катастрофа страшного обвала, потрясающей грызни, предательства военных, предательства чекистов, когда никто не вспомнил ни о присяге, ни о долге, чтобы защитить страну, защитить государство, интересами которого жили все советские люди. Если говорить по большому счету, то никто не стал на пути страшной кровавой драмы, которая развязалась на глазах всего мира.
– Ну да. А в этой лишь 2 июля. Чуешь разницу?