– Кто здесь? – послышался строгий окрик Ермакова, и над кустами показалась круглая, наголо обритая голова.
– Подлетаем! – сообщил невозмутимый Четверкин.
Воспользовавшись не шибко длинной промоиной, Павел добрался до крепкой, кряжистой сосны, вцепившейся корнями в каменистый пригорок. Отсюда открывался неплохой вид на поле боя.
Но были и различия, заметные одному Павлу.
Неожиданные меры предосторожности как будто не удивили немцев, да и не все их заметили. Но были и те, для кого «закручивание гаек» стало чем-то вроде сигнала.
Подняв пистолет, Наум выстрелил обер-лейтенанту в лицо. Пуля оставила после себя маленькую дырочку, но удивительное дело – через это черное зияние словно вышла вся злоба, выедавшая изнутри Йозефа Лайне. Лицо разгладилось, принимая спокойное, несколько удивленное выражение, а слабая улыбка будто служила извинением.