- А такая тяжелая артиллерия европейской конвенцией разве не запрещена, нет?
Очнулся я в небольшой камере с повязкой на голове, без своей одежды и личных вещей, обряженный в казенные оранжевые тряпки. Помимо боли в пострадавшей башке ныли зубы, да и общее самочувствие было не ахти. Ладно еще унитаз был нормальный, да крохотный умывальник имелся, по слухам, могло и этого не быть - дырка в полу и все.
Взмахнув рукой с зажатой трубкой, Задунайский разрешает мне удалиться, оставшись наслаждаться последними минутами отдыха. Не знаю, удалось ли мне его убедить, и были ли у князя планы с моей помощью укрепить связи с Потемкиными, но что сделать еще в сложившейся ситуации - придумать не смог.
- Понял, вы все правильно сделали, Александр Леонидович. Сами-то хоть успели отдохнуть?
- Ну как, на памятник... Вы так плохо стали выглядеть, еще и порезались, а я предупреждал вас...
- Разумеется, - озадаченный мужчина прощается и удаляется под купол додумывать свою мысль. Боюсь только, я ее сейчас спугнул новой. Ничего, у профессора голова большая, умная, в ней и больше, чем две мысли поместиться должно.