- Отчасти вы правы, Лев Романович, - впервые с момента знакомства подаю голос, - Но только отчасти, потому что Борис действительно скучает по семье, - Чёрный отчетливо краснеет и смущается, а вот его отцу эти слова приятны. Тем временем я продолжаю: - Скажите, вы убедились, что в моем присутствии способности вашего сына нивелируются?
- Да я со вчерашнего вечера на ногах, а завтра по городу еще мотаться, ребят проверять, хотел хоть ненадолго прилечь.
- Сколько у вас всего людей? - без обиняков спрашивает Задунайский.
- Выкупите мой пай. И я вас больше не потревожу. Ничего общего у нас с вами не останется, воспоминания оставьте себе.
- Что есть. Трое профессиональных пилотов: двоих видели, один едет. Я могу пилотировать МРМ. Остальные - обычные бойцы, сейчас на объектах, да и не так уж их и много - мы только начали работать в Питере.
Вдобавок, обострилась личная шизофрения, с которой вроде бы уже сроднился. Часть, которая осталась от Егора - была в восторге, а вот основная личность - хотела плюнуть на все и напиться. В очередной раз остро почувствовал, что это не мой мир, здесь нет и никогда не было моих старых друзей, здесь не было Октябрьской революции, не празднуют День Победы. Зато, подумав немного, нашел положительные стороны - не было братоубийственной гражданской войны, не было миллионов жертв Великой Отечественной. Но желание напиться все равно осталось.