На этом разговор сам собой прервался — как пишут в романах, «дабы отдать должное превосходному ужину». Впрочем, граф настолько задумался, что не особо замечал вкус еды. Донос на адмирала фор Гронтеша не давал ему покоя. Чудилось в этой презренной писульке нечто странное, неправильное. Как будто они с Грентом заметили то, что и должны были заметить, упустив менее очевидное — но именно то самое неочевидное и было истинной целью доносчика…