— Добро пожаловать в компанию обычных людей? — Джегейль тоненько хихикнула. — С тирисским не успели, простите, граф. Ну, с другой стороны, в самом деле, хотя бы в нужный момент сработало. И то хлеб.
— Пожалуй, мне нужно переодеться. Джегейль, милая, попроси подать в библиотеку чаю, хорошо?
— А скажи-ка, у тебя дома так же было? — спросила вдруг Цинни.
— Так оно и есть, — серьезно ответил граф. — Ты ведь у себя дома о монархии знала лишь теоретически, у вас другое правление? Так вот, поверь, очень важно видеть, что власть перейдет в надежные руки. Это дает уверенность.
Если ее подослали какие-то таинственные враги — самого ли фор Циррента или королевства, — понятно, почему ставку сделали на родство, а не на постель. Джегейль не настолько юна, чтобы называть ее девочкой, но мелькает в ней нечто по-детски наивное, непосредственное, искреннее. Взгляд, выражение лица, то громкое «ой» перед Черным Лотосом. Откровенное удовольствие, с которым она пьет чай — не просто пьет, наслаждается каждым глотком.