— Именно. К слову, практика предоставления дворянства за особые заслуги еще жива, но сейчас к титулу уже не прилагаются земли. Если тебе встретится некто с приставкой «ан», это как раз такая новейшая знать.
Проснулась Женя в собственной постели, в прекрасном самочувствии, но зверски голодная. За плотно задернутыми шторами угадывался солнечный день, на табуреточке возле кровати кемарила над вязанием старая Солли.
— Джегейль, — принц снова вздохнул, тяжело и укоризненно, — спорить с вами бесполезно, так, может, давайте перейдем к делу, а там все само утрясется? Я тоже вполне прилично говорю на одарском, и сейчас я вполне свободен. — Сплел пальцы в замок, взглянул на вцепившегося в чашку Реннара, на Женю и сказал, действительно перейдя на другой язык: — Знаете, Джегейль, вот сейчас мне стало жаль беднягу Никодеса. Боюсь даже представить, как протекало ваше знакомство с ним.
— Буду счастлив, — от души обрадовался Нико. Уже завтра — это показалось ему добрым предзнаменованием.
— А что вы сами сказали бы, дорогой адмирал? — спросил граф. «Давай уже, дядюшка, колись», — мысленно подстегнула Женя.
— Бред. Никогда не слышал ничего глупее, уж простите. То есть вы нам тут пытаетесь доказать, что люди будут добровольно отдавать полновесные денежки всего лишь под обещания, даже ничем не подкрепленные? Где вы найдете столько умственно убогих?