За обедом Фейрус изо всех сил старался меня расшевелить. Расспрашивал о семье, Арии, учебе. И старательно избегал говорить о Рейне.
Блондин придвинул поближе один из кубов и положил на него панель, экран которой был расчерчен горизонтальными и вертикальными линиями. Смысл игры заключался в том, чтобы захватить как можно бо́льшую территорию на поле. Для этого соперники по очереди нажимали на точки пересечения линий, и над местом касания возникала голограмма – крошечная полусфера. Мы играли зелеными, ребята – синими. Голограммы противника можно было окружать своими. В этом случае первые брались в плен, то есть исчезали с панели, а в самом углу экрана появлялось число, равное количеству захваченных голографических фигурок. Мы приступили к игре, и над экраном одна за другой стали появляться мерцающие полусферы.
– И что… он тебе совершенно безразличен? – Впервые я слышала в ее бесцветном голосе живые нотки. Провидице явно было интересно разобраться в хитросплетениях наших с Даггерти отношений.
«Рейн, мне надо заниматься. У меня через два дня тест по вашему радаманскому».
Стоило переступить порог этого радаманского клуба, как меня оглушило музыкой. Девчонки тут же стащили с меня кофту, не обращая внимания на слабые протесты. Велели расправить плечи и чувствовать себя королевой.
– Не думаю, что ты сможешь мне помочь, – ответила ей и вернулась к поискам.