– Осталось четыре часа, и потом все – набор закончится, – меланхолично проронила Карин.
– Таро, ты там чего разлеглась?! – заорал во всю глотку наш дорогой сержант.
– Он ничем не лучше тех, с кем мы сражаемся. Он радаманец! – выплюнул кадет с таким презрением и отвращением, будто при одном взгляде на Рейна его могло стошнить. Обойдя флаер, одним яростным рывком выволок бессознательного мужчину из салона и швырнул на землю.
– Вообще-то в тридцать, – «скромно» уточнил в ответ и с улыбкой продолжил: – Если для того, чтобы ты перестала шипеть и дуться, достаточно устроить тебе прогулку по сверхсекретному учреждению, буду из кожи вон лезть, чтобы организовывать ее каждые выходные.
– Почему же, я над собой работаю, – и тут не растерялся Даггерти. – Выражаясь поэтически, иду ради тебя на жертвы.
– Другое дело, – с блаженным видом кота, нанюхавшегося валерианы, промурлыкал Даггерти и продолжил пожирать меня жадным взглядом.