Попыталась вспомнить, о чем шел разговор, но мысли с трудом ворочались в голове. Лаар нависал надо мной, словно каменная глыба, и это мешало сосредоточиться. В голове всплывали лишь размытые образы, обрывки фраз. И я ухватилась за одну из них.
Муж вытащил из коробки первый попавшийся камень и прижал к кровоточащей ране.
Я успела неплохо изучить каталог и нарочно гоняла Ашту, чтобы выкроить время для своих наблюдений. И на маленьком листочке остро заточенным грифелем делала пометки и вскоре уже точно знала, сколько времени требуется стражам на обход по границам владений, в какие часы происходит смена караула и другие мелочи, которые впоследствии могли бы мне пригодиться. Листочек с записями я прятала в одной из книг, которую, уходя из библиотеки, лично ставила на полку. Книга эта являла собой сборник народных сказаний, из тех, что часто читают детям перед сном, и я здраво полагала, что ни раан-хар, ни кто другой из его свиты подобной книгой не заинтересуется.
— Что случилось? — Лаар резко посерьезнел и теперь жадно вглядывался в мое лицо, ожидая ответа.
— Вся правда в том, что мой Дар губителен для всего живого. Моя кровь — словно яд. Яд для Цветка Смерти, яд для моих женщин, яд для любого, кто соприкоснется с проклятой кровью. — В его голосе было столько безнадежности, что сердце рвалось на части.
Лаар меж тем отвел в сторону мои волосы, обнажая шею и плечи, и стал покрывать поцелуями открывшуюся кожу. Чуть прикусил за шею — и сразу зализал, посылая по телу новые разряды удовольствия. Ох, а я ведь и не думала, что это местечко может быть столь чувствительным!