Лаар не вышел меня провожать, но я чувствовала его взгляд, направленный в спину. Тяжелый, тоскливый, и кто бы знал, как мне хотелось обернуться, скользнуть глазами по окнам дворца, увидеть в одном из них родное лицо. Но я не повернулась — понимала, что если увижу его, вовсе не смогу уехать.
На правом предплечье Лаара, как раз в том месте, где должен заканчиваться доспех, я заметила несколько царапин и прокол, будто от длинного острого шипа. Аккуратно коснулась ранки, нежно поглаживая воспаленную кожу, чувствуя острое, почти непреодолимое желание коснуться губами, зализать царапины, как зализывают раны лесные животные.
Бил по оголенным нервам, скручивал нутро в тугой узел, заставляя дрожать от перенапряжения.
Теперь она усмехалась, и Лаар изумленно вскинулся.
Сам же он понимал, что лучше не найти, слишком далеко от материнской цветоножки. И им бы отправиться напрямик туда, но позади ждала оставленная кибитка. Да и своими силами тут не справиться — смолы не хватит, чтобы выжечь встающие на пути заросли. А значит, надо первым делом расчистить завал и добраться до селения.
— Не помню, чтобы я тебя звал, — едко бросил мужчина и, отвернувшись, сделал большой глоток из горлышка.