– Кажись, басурмане оскорину подорвали вместе с входом в подземелье, – подал голос Тимофей. – Видать, решили основательно нас здесь запечатать.
Некоторое время, все трое усиленно работали челюстями. Нюрка присоединилась к ним на правах равноправного партнера по уничтожению вражеской провизии и преуспевала в этом деле не менее прожорливого Григория.
Размышления прервали вынырнувшие прямо перед ними из пыли два турецких солдата, ведущие русского пленного. Судя по тому, что у пленного отсутствовала кандальная цепь, он был из свежепойманных. Возможно окруженец пробирался к своим, а угодил в руки к османам. Они было уже разошлись, но Дениса подначил очередной черт, соблазнив турецкими ружьями, которыми басурмане тыкали пленного.
– Я нечто подобное и предполагал, – проговорил он отсмеявшись и, хлопнув парня по плечу, забрался в повозку. Взяв вожжи, обратился к подпоручику. – Как разберетесь с делами, милости просим в гости. Сегодня вы, надо полагать, в дорогу уже не тронетесь.
– Куда? – спросил кашевар, у которого оказался отличный слух.
– Правда ль, нет ли, не знаю, – сообщил собеседник, – но был тут один солдатик, разумеющий по-басурмански. Давеча ему голову срубили. Сказывал он, будто некую порубежно-оборонительную линию удумали построить османы. Мол, энти земли теперь они навеки своими сделать хотят. А руководит сей фортификацией аглицкий инженер. В капонирах, что наверху, должны установить огромаднейшие пушки, каждое ядро для которых в сотню пудов весом. Только разумею я, Дионис, брехня это все. Ибо как такие ядра заряжать-то?